Кому мы идем на помощь
Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу Польши и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Оперативные сводки генштаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии, опубликованные вчера и сегодня, показывают, что советские войска успешно выполняют поставленную перед ними правительством СССР задачу. В городах, местечках и селах Западной Украины и Западной Белоруссии, которые занимает Рабоче-Крестьянская Красная Армия, население встречает наши части с огромной радостью и ликованием.
Товарищ В.М. Молотов в своей речи по радио 17 сентября объяснил, почему Советское правительство объявило прекратившими свое действие заключенные между СССР и Польшей договора и пошло на помощь единокровным украинцам и белоруссам, проживающим в Польше.
Прошло лишь каких-нибудь две недели польско-германской войны, а Польша уже потеряла все свои промышленные очаги, потеряла большую часть больших городов и культурных центров. Польские правящие круги обанкротились, никто не знает о местопребывании польского правительства. Население Польши брошено его незадачливыми, несостоятельными руководителями на произвол судьбы.
Мировая печать полна сведений о том, что президент Польши Мосьцицкий, министры и генералы перекочевали в Румынию. Польская армия лишилась единого командования, распалась на отдельные деморализованные части. В сообщении корреспондента американской газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» так характеризуется состояние польской армии: «Польская армия полностью деморализована. Солдаты бродят по стране без пищи».
Польское государство и польское правительство фактически перестали существовать.
Развал польского государства создал в Польше положение, требующее со стороны советского Правительства особой заботы в отношении безопасности своего государства. Ибо Польша стала удобным полем для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР.
Вместе с тем «Советское правительство считает своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белоруссам, населяющим Польшу».
Советское правительство одновременно заявило, что оно намерено принять все меры к тому, чтобы вызволять польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью.
На протяжении двадцати лет весь мир был свидетелем того, как польские правящие классы ввергали народы в страдания, нищету и, наконец, в злополучную войну. Теперь весь мир видит, к чему привело хозяйничанье польских магнатов. Искусственно созданное двадцать лет тому назад многонациональное государство Польши терпит крах, потому что угнетенные национальные меньшинства и угнетенные трудящиеся массы Польши остро сознают, что у них нет никаких причин бороться за ту Польшу, которая была для них не матерью, а злой мачехой.
Во что превратили польские паны, польские магнаты Польшу? В свое время вице-премьер Квятковский публично делил Польшу на две хозяйственные территории: территорию «А» и территорию «Б». Территория «Б» - это, главным образом, Западная Украина и Западная Белоруссия. Вся угольная, металлургическая промышленность, 80 процентов текстильной, сахарной, цементной, электротехнической и прочих отраслей промышленности находятся в Польше «А».
Здесь, по авторитетному заявлению пана Квятковского, находится свыше 80 процентов газовых заводов и водопроводов. Здесь построена разветвленная железнодорожная сеть, здесь трамваи в городах, свыше 80 процентов типографий, культурных и санитарных учреждений. Польша «А» потребляет 93 процента всей электроэнергии, 80 «процентов искусственных удобрений и сельскохозяйственных машин, свыше 80 процентов железа и свыше 95 процентов кофе и чая.
Противоположную картину представляет Польша «Б», т.е. Западная Украина и Западная Белоруссия. Это в буквальном смысле слова - внутренняя колония польского финансового капитала, польского империализма. Польша «А» продает по повышенным ценам товары своих фабрик Польше «Б» и за бесценок скупает в этой внутренней колонии сырье и сельскохозяйственные продукты.
Промышленность Западной Украины и Западной Белоруссии была в значительной степени ликвидирована после оккупации поляками. И вот, несмотря на то, что Западная Белоруссия производит почти четвертую часть картофеля в Польше, польское правительство почти полностью ликвидировало в Белоруссии промышленность, перерабатывающую картофель, - винокуренные, паточные, крахмальные заводы. Льнообрабатывающие фабрики Белоруссии также ликвидированы.
Западную Белоруссию - важнейшую область льноводства - вернули к выматывающей силы прялке. Ликвидировано кожевенное производство Виленщины, которым она некогда славилась. В текстильной промышленности Белостока, крупнейшего текстильного района, такая же картина. В 1929 году численность рабочих в текстильной промышленности Белостока составляла 47 проц. довоенного уровня, в 1930г. - 40 «процентов, в 1931г. - 37 процентов, а дальше пошло еще хуже!
Хищнически истребляются леса Западной Украины и Западной Белоруссии. Почти полностью ликвидирована мебельная промышленность Западной Белоруссии. В свое время Польша предоставила спичечную монополию знаменитому эксплоататору, впоследствии прогоревшему «спичечному королю» Крейгеру. Крейгер закрыл все фабрики, кроме одной, выбросив на улицу и обрекши на голод тысячи рабочих и работниц.
Что представляет собою сельское хозяйство Польши, сельское хозяйство Западной Украины и Западной Белоруссии в частности? Каково там положение крестьянства, что получили от Польши крестьяне Западной Украины и Западной Белоруссии? Польское правительство ограбило их в пользу польских помещиков. В Польше сохранились многочисленные феодальные пережитки, - чересполосица, отработочная система и другие формы феодальной эксплоатации.
16.000 польских помещиков захватили 45 процентов всей земли; 2 тысячи самых крупных помещиков (тысяча и свыше га) сосредоточили в своих руках одну пятую всех земель Польши. Помещичьи имения занимают вдвое большую площадь, чем крестьянские хозяйства размером до 5 га.
Польское правительство провело грабительское «землеустройство». Оно провело хуторизацию в Западной Белоруссии и на Западной Украине, причем в большинстве случаев лучшие земли на этих хуторах получили польские колонисты - «осадники», бывшие военные, а бедноту отодвинули на пески и болота. Крестьяне Польши знают безграничную власть таких магнатов, как Кароль Радзивилл, имеющий в одном только имении «Давидгрудок» в Полесье 170 тысяч моргенов земли, свыше 100 тысяч моргенов имеют графы Маврикий Замойский и Сапега, свыше чем по 50 тысяч - графы Скужевские, князья Чарторыйские, Любомирские, Потоцкие, Януш Радзивилл и многие другие, широко известные крестьянам как хищные эксплоататоры.
По переписи 1927 года безлошадных хозяйств в Польше было 44 процента, бескоровных - 14 процентов. Пролетарские и бедняцкие хозяйства составляли вместе 76,2 процента (8,8 плюс 67,4). За последнее десятилетие крестьянство еще более обнищало.
В сентябре 1933 года Институт социальной экономики в Варшаве после крупных крестьянских восстаний в Центральной Галиции, встревоживших всю польскую буржуазию, провел анкету среди крестьян. Очень незначительная часть ответов на эту анкету, конечно, тщательно профильтрованная, была напечатана. Жуткая картина! Известный польский писатель Ян Виктор, ужаснувшись этого безвыходного положения крестьян, писал: «Чтобы дать характеристику положения народа, надо бы писать не пером, но кулаком, не жалобой, но проклятьем, не кровью, но железом».
Что же пишут сами крестьяне?
Из Меховского уезда: «Ныне в имениях помещики угнетают рабочего самым позорным образом, без всякого стеснения… С существующими законами, правилами и договорами помещики совершенно не считаются, рабочего заставляют работать по прежним царским законам». (Стр. 209-210).
Из Ласского уезда: «Деревня ныне не видит перед собой никакого будущего. Огромная безнадежность сейчас господствует в деревне. Люди бессмысленно бродят; всюду нищета, опустошение и отчаяние… Деревни походят скорее на кладбище, чем на средоточие людской жизни». (Стр. 81).
«Отчаяние охватывает человека! - пишет крестьянин из Бучацкого уезда. - Это грех, вопиющий о мести к небу. Хлеба в избытке, а мы, крестьяне, - полуголодные, а есть и совсем голодные. Одежды, обуви и топлива в Польше много, а нам холодно и нас гложет нужда… Как тяжело жить, - пером не описать». (Стр. 96).
«Знают ли в Варшаве о том,- спрашивает этот крестьянин,- что пачка табака разделяется ножом на четыре части, чтобы можно было легче купить, что спички покупаются на штуки… что соль покупается на граммы, а керосин покупают по четверти, по восьмой литра, и что несколько изб пользуются одной зажигалкой». (Стр. 102).
Безземельный крестьянин Лодзинского уезда пишет: «Это не жизнь, а тюрьма, смерть лучше такой жизни».
Можно бы привести десятки таких заявлений крестьян даже из этой серии тщательно отобранных писем. Неудивительно, что некоторые крестьяне приходят к выводам, что «так дальше продолжаться не может», что «со временем должен настать справедливый общественный строй, тогда будет уничтожена всякая эксплоатация». Надеждами на установление этого справедливого строя, который уничтожит эксплоатацию, живут в Польше миллионы людей. Но разве они не знают теперь, что этот строй не свалится им с неба, что никакая ченстоховская матерь божья не даст им этого счастья?
В 1927 году депутат английского парламента лейборист Бекет, побывавший в Западной Украине, писал:
«Мы посетили Владимир (Волынский) на Западной Украине. Я знаю Индию, и вы, разумеется, слышали о страшной нищете индийских деревень. Но никогда мне не приходилось видеть такую угнетающую и отчаянную нищету… Теперь нам становится понятным, почему Польша содержит столь многочисленную армию».
Положение крестьян Западной Белоруссии и Западной Украины с тех пор значительно ухудшилось. С 1927 года потребление сахара в селах Волыни и Полесья сократилось за 10 лет на 93 процента, соли - на 72 процента, угля - на 50 процентов. Для многих и спичка стала недоступной, вернулись к огниву и кремню. От керосиновой лампы - к лучине, от железного плуга - к допотопному деревянному плугу.
Так жил годами этот ограбленный, бесправный, униженный крестьянин Западной Белоруссии и Западной Украины. Из-за рубежа до него доносятся радостные песни вольного коллективного труда. Он видит, как там, на лучших землях, на безграничных просторах, идет радостный труд, работают стальные машины, тракторы, комбайны. Он знает, что там навсегда уничтожена власть Радзивиллов, Сапег, Чарторыйских, Любомирских и им подобных. И он думает: неужели я должен бороться за то, чтобы сохранить над собою власть панов, ставящих меня в положение бесправного пария? И он с надеждой, с мольбой обращает свои взоры на восток, к своим братьям, украинцам и белоруссам СССР.
Не раз подымался за эти годы на борьбу против невыносимого положения крестьянин Зап. Украины и Зал. Белоруссии. Всякие попытки крестьян отстоять свои права подавлялись жесточайшим образом. «Речь Посполита» в номере от 2 октября 1925г. писала: «На наших окраинах создалось фатальное положение: если на протяжении нескольких лет не произойдет перемены, будет одно сплошное вооруженное восстание. Если мы не потопим его в крови, оно отторгнет у нас несколько провинций… Ответ на восстание один - виселица - и больше ничего. Необходимо все тамошнее население сверху и донизу подвергнуть такому террору, чтобы у него в жилах застыла кровь».
Виднейший польский «деятель» и враг СССР Владислав Студницкий писал: «Ни о каком белорусском народе не может быть и речи, так как белоруссы не имеют никаких собственных традиций. О белорусской культуре невозможно говорить в виду того, что у белоруссов нет культурного единства» .
Вся история последнего двадцатилетия показала, что польское правительство проводит в отношении украинского, белорусского, литовского народов политику насильственного ополячения, надругательства над национальной культурой этих народов, насильственной ликвидации культурных учреждений этих народов. Дело просвещения отдано на откуп мракобесам. Очень красноречив факт, который приводила в свое время газета «Тыдзень роботничи» (номер от 23 июня 1935г.): директор отдела просвещения и культуры городского самоуправления Варшавы пан Билик публично заявил на общем собрании учителей, что «десять образованных граждан доставляют государству гораздо больше хлопот, чем целая тысяча неграмотных». Вот такой фельдфебель, посаженный «в Вольтеры», должен насаждать, и насаждает культуру!
А политика правительства направлена на то, чтобы уничтожить национальную школу. Когда делегаты белорусской школьной организации жаловались на закрытие почти всех белорусских школ, министр Скульский ответил им: «Заверяю вас, что через 10 лет в Польше даже со свечей не найдете ни одного белорусса». Депутат Великанович в своей парламентской речи, опубликованной в газете «Дило» от 12 февраля 1935 года, привел следующие данные: в момент создания польского государства на территории Западной Украины имелось 3.600 украинских школ.
В 1934-35 учебном году, по официальным данным, их оставалось 457, при чем и в этих школах преподавание истории и географии, а иногда и других предметов велось только на польском языке. В 1919 году на Волыни имелось 1.050 украинских школ, а в 1936 году - только 5. Польские оккупанты закрыли на Украине больше 3 тысяч школ, в Западной Белоруссии - более 400, закрыли 4 белорусских гимназии и 3 учительских семинарии.
В школах, которые оставили польские оккупанты, детей бьют. Газета «Курьер поранны» опубликовала в 1934 году письма родителей, в которых они писали:
«В школе бьют. Бьет заведующий, бьет ксендз, и побуждаемые примером сверху - бьют остальные… Мы в деревне привыкли к тому, что учителя бьют, для нас учитель, идущий в школу без линейки для битья - «по лапам» или без розог, - это прямая сенсация».
Такова та европейская «цивилизация», которую насаждали польские паны в Польше, Западной Украине и Западной Белоруссии! В результате в Галиции только 5 проц. детей учатся на родном языке, а на Волыни, в Полесье, Холмщине только 0,02 процента украинских детей обучается на родном языке. Больше 10 миллионов польского населения неграмотно. «Курьер поранны» в номере от 3 сентября 1936г. писал: «1936-37 учебный год в первоначальной школе начинается под знаком все более углубляющегося школьного кризиса… Полтора миллиона детей школьного возраста лишены возможности посещать школу, 16 тысяч безработных учителей».
Не ясно ли, что трудящиеся Западной Украины и Западной Белоруссии объявили такому подлому издевательству войну не на живот, а на смерть?
Невыносимое положение украинцев и белоруссов было настолько ужасно, что в 1930г. за подписью шестидесяти депутатов лейбористской партии и двух либералов направлена была петиция в Совет Лиги наций через Гендерсона, в которой говорилось, что в 700 украинских и белорусских деревнях Польши «сотни мужчин, женщин и детей подверглись избиению, при чем многие из избитых умерли от побоев… Тысячи народа были согнаны в тюрьмы, а множество библиотек, клубов и кооперативных лавок были разграблены и разрушены».
Видимо, память коротка у этих джентльменов, если они обо всем этом сегодня забыли.
В Польше по конституции вся власть принадлежит президенту, который отвечает только «перед богом и историей». Сенат на одну треть назначается президентом, остальные две трети «избираются» лицами с высшим образованием.
Вся молодежь до 25 лет лишена избирательных прав. А как происходят выборы в «органы самоуправления», об этом рассказывает крестьянин из Ласского уезда: «Происходили у нас в деревне выборы в деревенскую раду. Но, по существу говоря, никто никого не выбирал, а просто войт (староста) привез список, приказал всем расписаться - и конец».
Классовый эксплоататорский характер власти настолько обнажен, что бывший премьер-министр Польши Владислав Грабский в своей книге «Идея Польши» вынужден был признать, что «крестьянин стал чувствовать, что шляхта опять правит Польшей». А править эта шляхта могла все эти годы только путем безудержного террора. Всякая попытка протеста против невыносимого положения рабочих, крестьян, украинской и белорусской интеллигенции вела к жесточайшим репрессиям. Проводилась так называемая «пацификация», т.е., попросту, истребление белорусского и украинского народов. Достаточно взять только книгу «Запросы белорусских послов в польский сейм». Вот указатель характера этих запросов:
«Преследование в области просвещения и школы; преследование белорусской прессы; насильственная аграрная политика; военная колонизация; административные беззакония и преследования; массовые бесправные аресты, истязания, издевательства; истязания и насилия в тюрьмах; полицейские убийства, бандитизм и террор; преследование общественных организаций; религиозные преследования; незаконные обложения податями и всевозможными поборами; экономический гнет и эксплоатация; запрещения и преследования белорусского языка; нарушения конституционных гарантий; политическая провокация; издевательства солдат над населением; издевательства и избиения учащихся детей».
Самые дикие насилия, безнаказанное убийство крестьян и сельскохозяйственных рабочих помещиками были ответом на законные требования белорусских и украинских крестьян. Целые поветы и воеводства разорялись. Не щадили стариков, женщин и детей, разрушали крестьянское имущество, сжигали целые деревни.
Особенно невыносимо стало положение сельскохозяйственных рабочих. Дело дошло до того, что стали продавать детей. Так «Иллюстрованный курьер цодзенны» сообщал о продаже 11-летнего ребенка за 10 злотых, 5 пудов хлеба и несколько пудов картофеля. Во многих воеводствах, чтобы получить работу, надо иметь, кроме профессиональной квалификации, еще свидетельство полиции о благонадежности, свидетельство ксендза о прохождении исповеди и свидетельство антинародной реакционной фашистской организации «Стрелец».
Самый революционный класс - рабочий класс терроризирован. Лучшие рабочие сидят по тюрьмам, осуждены на каторгу. Провокация свила себе гнездо в рабочем классе. Рабочий класс не прекращал ни на одну минуту борьбы, несмотря на то, что польскому правительству удалось расставить повсюду свою агентуру предателей, провокаторов. Рабочий класс Польши в прошлом имеет не одну яркую страницу классовой борьбы. Он найдет свою дорогу, ибо он знает, что белорусские и украинские крестьяне, насильственно ополячиваемые, борясь за освобождение от тройного гнета, борются в то же самое время за создание такого строя, при котором немыслима была бы подобная антинародная политика, какую проводили все эти годы правящие классы Польши.
«Не может быть свободен народ, который угнетает чужие народы», так говорили величайшие представители последовательной демократии XIX века Маркс и Энгельс», - писал Ленин в статье «О национальной гордости великороссов» в период империалистической войны. То, что в «мирное» время давит огромной тяжестью на народные массы, эти массы чувствуют в период войны с особенной остротой, когда усиливаются, углубляются все социальные противоречия. Это особенно надо оказать о войнах эпохи империализма.
Мы видим, в каком тяжелом, бесправном, угнетенном, невыносимом положении находятся массы трудящихся Польши, в особенности трудящиеся Западной Украины и Западной Белоруссии.
«От Советского правительства нельзя также требовать безразличного отношения к судьбе единокровных украинцев и белоруссов, проживающих в Польше и раньше находившихся на положении бесправных наций, а теперь и вовсе брошенных на волю случая». Так заявил глава Советского правительства товарищ Молотов.
Ныне решается судьба этих народов. Она глубоко волнует нас. Трудящиеся Западной Украины и Западной Белоруссии, трудящиеся Польши знают, что всем сердцем своим, лучшими мыслями своими советский народ с ними. Вот почему они с ликованием встречают Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.
Вот одно из многочисленных сообщений о том, как встречают Красную Армию в Западной Белоруссии:
Во многих местах население еще только с приближением советских войск срывает польские флаги и вывески правительственных учреждений, вывешивая на улицах красные полотнища».
Мероприятия Советского правительства, о которых говорил 17 сентября в своей речи по радио глава Советского правительства тов. В.М. Молотов, получают единодушное одобрение всего советского народа, который понимает, что создавшееся ныне в Польше положение требует со стороны Советского правительства особой заботы в отношении безопасности социалистического государства. Народы великого Советского Союза с глубокой радостью приветствуют нашу героическую Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, взявшую под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Все цифровые данные взяты из сборника «Аграрный вопрос и крестьянское движение», справочник, т. II, изд. Международного аграрного института, 1936г.
Польские крестьяне о своей жизни. Изд. Международного аграрного института, Москва, 1936г. Письма крестьян, изданные Институтом социальной экономики в Варшаве.
Бернар Лекаш, «Польша без маски», Ленинград, 1928г., стр. 126
Цитирую по книге «Запросы белорусских послов в польский сейм. 1922-1926 гг. Сборник документов о панских насилиях, мучениях и издевательствах над крестьянами и рабочими в Западной Белоруссии». Белорусское гос. издательство. Минск, 1927г., стр. XIX
Стр. XVII. по материалам А.Новака
Воспользовавшись поражением Польши и руководствуясь тайным планом раздела сфер влияния по пакту Риббентропа-Молотова, Советский Союз 17 сентября 1939 г. ввел свои войска на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, входивших тогда в состав Польши. Ввод войск советское правительство мотивировало «спасением населения этих территорий от ига польских помещиков и угрозы немецко-фашистской оккупации».
Одновременно правительство СССР стремилось улучшить отношения с Германией. 18 сентября правительства СССР и Германии заявили, что действия советских и германских войск в Польше «не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР». На территории Польши была установлена демаркационная линия между германской и советской армиями.
28 сентября 1939 г. в Москве состоялось подписание Договора «О дружбе и границе» между СССР и Германией, к которому также прилагались секретные протоколы о согласовании с «третьим рейхом» сфер влияния. Согласно этому договору новая западная граница СССР была установлена приблизительно по «линии Керзона», которую он предложил в 1920 г. в качестве этнической границы между польским населением, с одной стороны, украинским и белорусским населением,- с другой. В секретных протоколах говорилось также, что ни одна из сторон не допустит на своей территории польской агитации, направленной против территории второй стороны.
1 и 2 ноября 1939 г. Западная Украина и Западная Белоруссия были включены в состав Советского Союза и «воссоединены» с Украинской ССР и Белорусской ССР. Налицо был факт четвертого раздела Польши, осуществленный в результате советско-германских договоренностей.
Договор о «дружбе» с фашистской Германией имел серьезные отрицательные последствия. В нем, в частности, говорилось, что «необходимое государственное переустройство» на территории Польши, к западу от новых границ СССР, проводит Германия. Таким образом, постулировалось уничтожение польского государства. Договор сопровождался советско-германским заявлением, в котором на Англию и Францию возлагалась «ответственность за продолжение войны», а правительства Германии и СССР обещали «консультироваться друг с другом о необходимых мерах». Японское правительство заявило Германии в связи с заключением договора протест. В самой стране возник правительственный кризис, и кабинет министров ушел в отставку.
Осенью 1939 г. советское правительство начало переговоры со своими ближайшими западными соседями: Эстонией, Латвией, Литвой и Финляндией, предлагая им заключить пакты о взаимной помощи. В ходе переговоров И.В. Сталин и В.М. Молотов сообщили представителям прибалтийских государств, что СССР и Германия договорились о разделении сфер государственных интересов в Прибалтике, и Германия согласилась, чтобы Литва, Латвия, Эстония входили в зону влияния СССР. Соглашение о сферах влияния без ведома тех государств, которых это касалось, было нарушением норм международного права.
Правительства Эстонии, Латвии и Литвы подписали пакты «о взаимной помощи» с Советским Союзом, который получал право строить на территории прибалтийских государств военно-воздушные и военно-морские базы и разместить там свои гарнизоны.
Советско-финская война
Правительство Финляндии отказалось заключить пакт о взаимной помощи с Советским Союзом. Оно отвергло и предложение СССР передать ему часть финской территории на Карельском перешейке с имевшейся там мощной системой укреплений («линия Маннергейма»), в обмен на большую территорию в Карелии. Советско-финляндские отношения резко обострились. 30 ноября 1939 г. части Красной Армии перешли границу Финляндии. Военные действия продолжались три с половиной месяца. Совет Лиги наций принял решение об исключении СССР из Лиги. США ввели «моральное эмбарго» на торговлю с Советским Союзом и предоставили финнам кредиты на общую сумму 30 млн. долларов.
12 марта 1940 г. в Москве состоялось подписание мирного договора между СССР и Финляндией, завершившего советско-финляндскую войну. Он вступил в силу немедленно после его подписания. Советско-финляндская граница на Карельском перешейке была отодвинута на северо-запад. Договор означал восстановление исторической русско-финляндской границы, существовавшей до 1809 г. К СССР отошли Карельский перешеек с Выборгом и некоторые другие территории. Финляндия согласилась сдать в аренду Советскому Союзу на 30 лет полуострова Ханко в Финском заливе с прилегающими островами для создания там военно-морской базы. Оба государства должны были воздерживаться от нападения друг на друга, не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коалициях, направленных против одной из договаривающихся сторон. Однако Финляндия вступила в войну против СССР на стороне Германии. После поражения Финляндии в войне 19 сентября 1944 г. было подписано соглашение о перемирии.
В конце июня 1940 г. советское правительство поставило перед Румынией вопрос о возвращении Бесарабии, которая отошла к Румынии еще в 1918 г. 28 июня 1940 г. части Красной Армии вступили в Бесарабию, а также в Северную Буковину, заселенную украинцами. Советская граница была отодвинута на запад: большая часть Бесарабии вошла в состав Молдавии, Северная Буковина и южные районы Бесарабии - в состав Украины.
«Странная война» в Западной Европе (сентябрь 1939 г. - май 1940 г.) и капитуляция Франции
После поражения Польши никаких боевых операций на Западном фронте не велось. Французские войска и английский экспедиционный корпус в составе пяти дивизий бездействовали, хотя налицо были благоприятные условия для прорыва укреплений «линии Зигфрида», построенной германской стороной вдоль германо-французской границы. Война получила ироническое название «сидячей», «странной» войны. Лишь на море осуществлялись боевые операции. Стратегия английских и французских правящих кругов была продолжением мюнхенской политики «умиротворения» агрессоров. Своей пассивностью они способствовали убеждению, что «странная война» скоро закончится. В роли посредника, готового примирить воюющие стороны, выступил заместитель государственного секретаря США С. Уэллес, который в феврале-марте 1940 г. совершил поездки в Рим, Берлин, Париж и Лондон. Однако из-за противоречий между англо-французским блоком и Германией миссия Уэллеса закончилась безрезультативно.
Прежде чем приступить к реализации плана «Gelb» («Желтый») - вторжения в страны Западной Европы, Германия решила обеспечить фланги и создать стратегический плацдарм на севере Европы. 9 апреля 1940 г. германские войска, руководствуясь планом «Учение на Везере», вторглись в Данию и Норвегию. А 10 мая - в Бельгию, Нидерланды, Люксембург, затем во Францию.
Компьенское перемирие 1940 г .
Париж, объявленный «открытым городом», 14 июня 1940 г. был занят немцами без боя. 16 июня премьер-министр маршал Петэн обратился к Германии с просьбой о мире. 22 июня 1940 г. в Компьенском лесу состоялось подписание франко-германского перемирия. 25 июня в Риме было подписано франко-итальянское перемирие. Военные действия во Франции прекратились. Третья республика пала.
Согласно условиям перемирия Франция была разделена на две зоны. Германия оккупировала две трети территории Франции: Париж, Северные промышленные районы, Эльзас и Лотарингию, порты Атлантического океана. Южная часть Франции (южная зона) и французские колонии не подлежали оккупации, там утвердился профашистский режим маршала Петэна с резиденцией правительства в г. Виши. Поражение Франции - основного союзника Великобритании в Европе - означало поражение и развал антигерманской коалиции европейских государств, сложившейся к началу войны.
Тройственный пакт
После падения Франции и Нидерландов, имевших обширные владения в Юго-Восточной Азии и в бассейне Тихого океана, Японцы стали усиленно расширять сферы агрессии. В сентябре 1940 г. Япония направила свои войска в Индокитай и при содействии Германии вынудили правительство Виши согласиться на оккупацию его северной части. Вскоре весь Индокитай был захвачен Японией.
Германия в свою очередь стремилась укрепить фашистский блок. 27 сентября 1940 г. в Берлине был подписан пакт о политическом и военно-экономическом союзе между Германией (И. Риббентроп), Италией (Г. Чиано) и Японией (С. Курусу) - участниками Антикоминтерновского пакта. Он заключался на 10 лет; известен также как «ось Берлин – Рим - Токио».
В преамбуле пакта участники выразили стремление к сотрудничеству в целях установления «нового порядка» в Европе и Азии, определили сферы влияния каждого из трех государств. Япония признала гегемонию Германии и Италии в Европе. Германия и Италия обязались уважать руководящую роль Японии в великом «восточно-азиатском пространстве». Участники пакта договорились о взаимопомощи в случае нападения на одного из них какой-либо державы, не участвовавшей в войне. Пакт был дополнен секретными соглашениями. Они предусматривали германскую помощь Японии в установлении контроля над Индокитаем и Индонезией. Взамен Япония согласилась на поставки немцам стратегического сырья и передачу Германии после окончания войны ее бывших колоний в южных морях, за исключением находившихся под японским мандатом (Маршалловы, Марианские и Каролинские острова).
К пакту в ноябре 1940 г. присоединились Венгрия, Румыния, Словакия, потом Болгария, Финляндия, Испания, Таи (Сиам), марионеточные режимы Хорватии, Маньчжоу-го и китайское правительство Ван Цзинвэя.
Англо-американское сближение .
После поражения Франции, Бельгии и Нидерландов угроза германского вторжения нависла над Британскими островами. 16 июля 1940 г. гитлеровцами был разработан план вторжения и оккупации Великобритании, получивший название «Морской лев», который был потом гитлеровцами отменен.
Захват Западной Европы Германией вызвал беспокойство в США. В целях укрепления безопасности страны конгресс ассигновал летом 1940 г. свыше 5 млрд. долларов на осуществление крупной программы военного строительства и увеличение вооруженных сил. Несмотря на противодействие изоляционистов, правительство Рузвельта оказало растущую помощь Великобритании. 2 сентября 1940 г. США подписали с Великобританией соглашение, согласно которому передали ей 50 эсминцев, необходимых для конвоирования торговых судов. Взамен Англия передала США на 99 лет военные базы на островах Ньюфаундленд, Бермудских, Багамских, Ямайке и др. в Атлантическом океане. Таким образом, возросли возможности обороны Западного полушария от фашистской агрессии.
Сложившаяся обстановка диктовала дальнейшее сближение США и Великобритании. В январе-марте 1941 г. военное командование этих государств выработало план, заложивший основы их коалиционной стратегии в войне.
По предложению Рузвельта 11 марта 1941 г. конгресс принял закон о ленд-лизе, т.е. передачи вооружения, боеприпасов, сырья, продовольствия и т.д. необходимых для ведения войны взаймы или в аренду странам-союзницам. Поставки осуществлялись на основе двусторонних соглашений между США и страной, получавшей помощь и товары. Поставки по ленд-лизу были распространены на 42 страны и превысили на 31 декабря 1945 г. 49 млрд. долл. Ленд-лиз сыграл положительную роль в борьбе против фашизма.
А.В. Яценко
1. Западная граница СССР накануне вероломного нападения фашистской Германии
В июне 1941 года Пограничные войска СССР являлись составной частью Советских Вооруженных Сил. В мирное время руководство Пограничными войсками осуществлял Народный Комиссариат Внутренних Дел СССР, а в случае военного нападения внешнего противника и возникновения военных действий на каком-либо направлении пограничные части, охраняющие государственную границу на этом направлении, по решению Правительства СССР передавались в подчинение командующему Фронтом (Армией).
Накануне Великой Отечественной войны основные силы пограничных войск находились на западной и дальневосточной границах.
Все пограничные отряды в основном имели однотипную организацию и вооружение. Типовая организация пограничного отряда накануне Великой Отечественной войны представлена на схеме (Приложение).
Всего в погранотряде было 1400- 2000 пограничников. Пограничные отряды состояли из штаба, разведотделения, политоргана, тыла. В погранотряд входило 4-5 пограничных комендатур (в каждой 4 линейные заставы, одна резервная застава и управление пограничной комендатуры), маневренной группы (из четырех застав, общей численностью 150-250 человек), школы сержантского состава (70-100 человек). Пограничный отряд охранял сухопутный участок границы протяженностью до 180 км, на морском побережье – до 450 км.
Пограничные заставы в июне 1941 года были штатной численностью 42 и 64 человека в зависимости от конкретных условий местности и других условий обстановки. Каждой пограничной заставе определялся для несения круглосуточной службы постоянный участок государственной границы протяженностью 6-8 км. Состав и вооружение пограничной заставы позволяли ей вести борьбу преимущественно с одиночными нарушителями границы, малочисленными диверсионно-разведывательными группами и небольшими подразделениями противника.
Основным организатором службы на заставе являлся начальник заставы, который принимал решение по охране границы на каждые сутки. При этом в пределах поставленной боевой задачи он обладал большой самостоятельностью. Поскольку ближайший начальник – комендант – бывал на заставе 1-2 раза в неделю, то у начальников застав выработалась привычка к самостоятельности действий и инициативе в работе.
Непосредственная охрана границы на участке заставы осуществлялась пограничными нарядами. Особенности пограничной службы вызывали необходимость иметь, кроме штатных командиров отделений, группу красноармейцев (до 20 % численности заставы), обученных руководству составом наряда. Это впоследствии положительно сказалось на устойчивости управления боем пограничных застав с фашистскими агрессорами, когда взамен погибшего командира его обязанности выполнял красноармеец.
Осенью 1939 года, после присоединения к СССР западных районов Белоруссии, Украины, Бессарабии и формирования государственной границы с Германией, пограничные заставы первоначально размещались в палатках, а затем для них стали выделять кирпичные и деревянные дома, оставленные хозяевами, эмигрировавшими за границу. Кроме того, строились деревянные казармы по стандартным проектам из щитовых блоков. Территория заставы огораживалась деревянным, глиняным, редко кирпичным забором, в которых вырезались бойницы. На территории заставы находилось жилое помещение для личного состава, дом для семей командования, конюшня, склады и баня, которые готовились к оборонительному бою. Вблизи городка заставы был подготовлен взводный опорный пункт с позициями для пулеметов, окопами для стрелков, блиндажами для укрытия людей и боеприпасов. Сооружения строились силами личного состава заставы и обязательно маскировались под условия местности.
Всего пограничный отряд имел: ротных миномётов (РМ-50) - 20-30; станковых пулемётов «максим» – 48-60; ручных пулемётов – 80-122; винтовок 7,62 мм (обр. 1891 г., СВ и АСВ) – 1200-1800; автомашин – 25-30; лошадей – 200-300; служебных собак – 120-160.
Пограничные комендатуры и заставы были рассредоточены вдоль границы на всём протяжении. Например, в Белорусском и Украинском округах заставы дислоцировались на удалении 8-10 км одна от другой, а в остальных округах удаление застав было ещё большим.
Приготовления войск фашистской Германии были под постоянным наблюдением пограничников застав, которые отчетливо понимали, что противник готовится к нападению на СССР.
Командиры круглосуточно находились на заставах. Пограничники, получив полный боекомплект патронов и ручных гранат, на службу выходили в стальных касках, а в часы отдыха спали, не снимая верхней одежды и имея свое оружие рядом с кроватью.
Понимая, что войну предотвратить невозможно, военно-политическое руководство СССР стремилось исключить втягивание Советских Вооруженных Сил в организуемые фашистами многочисленные провокации на границе. Именно поэтому в приказах НКВД пограничникам вводились ограничения при применении оружия против нарушителей границы, запрещалось стрелять по немецким самолетам, залетающим на советскую территорию. Всю тяжесть борьбы с вооруженными бандами и разведывательно-диверсионными отрядами противника, с боями прорывавшимися в глубь советской территории, разрешалось вести исключительно силами пограничных застав и резервов пограничных отрядов, невзирая на недостаток сил и средств.
2. Первые бои на границе
Ранним воскресным утром 22 июня 1941 г. государственная граница от Баренцева до Черного морей в считанные минуты превратилась в линию фронта. Кратковременный, но мощный артиллерийский удар противник нанес по городкам пограничных застав, вследствие чего, все деревянные здания были разрушены или охвачены огнем, в значительной части были разрушены оборонительные сооружения, построенные вблизи городков пограничных застав, появились первые раненые и убитые пограничники. Гитлеровское командование отводило на уничтожение пограничных застав от 30 мин. до 1 часа.
В ночь на 22 июня немецкие диверсанты повредили почти все линии проводной связи, что нарушило управление пограничными подразделениями и войсками Красной Армии. Дивизии первых эшелонов армий прикрытия находились в 8-20 км, что не позволило им своевременно развернуться в боевой порядок и вынуждало вступать в бой с агрессором разрозненно, по частям, неорганизованно и с большими потерями в личном составе и боевой техники.
Фронт протяжённости наступающей на главном направлении дивизии врага составлял в среднем 6-8 км (то есть на участке границы, охраняемой одной пограничной заставой). Фронт наступления пехотной дивизии составлял 10-12 км и более (то есть протяженность участка границы, охраняемого двумя заставами).
Впереди главных сил каждого немецкого полка двигались ударные группировки с саперами и разведгруппы на бронетранспортерах и мотоциклах с задачами ликвидации пограничных нарядов, захвата мостов, установления мест позиций войск прикрытия Красной Армии, завершения уничтожения пограничных застав. Также с этой целью использовались танки, которые находясь на удалении 500-600 м, вели огонь по опорным пунктам застав, оставаясь вне досягаемости вооружения заставы. И если с ударными группами (взводами) противника пограничники имели почти равные силы, то разведывательные (передовые) отряды пехотных и танковых дивизий превосходили наши заставы по живой силе в 6-20 раз, винтовкам и автоматам – в 5-7 раз, ручным пулемётам – в 2-3 раза. А главное, артиллерии, бронемашин и танков у наших пограничников не было.
Пограничные наряды для охраны мостов на речных пограничных участках высылались в составе 5-10 человек, имевших ручной, а иногда и станковый пулемет. Противник же привлекал для захвата мостов бронетехнику. К сожалению, у наших защитников не всегда была возможность подорвать мосты через пограничную реку, и тогда они доставались врагу исправными.
В полосе, где наступали ударные группировки немецко-фашистских войск, пограничные заставы могли сдерживать противника лишь до одного – двух часов. В неравной борьбе с врагом личный состав заставы почти весь погибал. Дольше всего держались пограничники, находившиеся в подвалах кирпичных зданий застав, и, продолжая вести бой, погибали, подорванные немецкими фугасами.
Главные силы пехотных полков обходили опорные пункты застав и продолжали наступление на восток. Оказавшись во вражеском тылу, личный состав застав действовал, сообразуясь с обстановкой. Одни, отбив атаки пехотных подразделений противника, начинали отход на позиции войск прикрытия, другие переходили к партизанским действиям, нанося удары из засад по тыловым подразделениям немецких войск. Но личный состав многих застав продолжал бой с противником до последнего человека. Эти бои продолжались в течение 22 июня, а отдельные заставы вели бой в окружении несколько суток.
На границе с Румынией и на границе с Финляндией обстановка для наших войск в первые дни войны была более благоприятной, чем на участке советско-германской государственной границы. Финские войска активные боевые действия начали только в конце июня. На советско-румынском участке границы противник в июне наступательных действий крупными силами войск не предпринимал. Характерной особенностью обстановки на этом участке фронта в июне 1941 года было ведение не только оборонительных, но и наступательных действий советских войск с высадкой десантов в Румынию.
Повсеместно пограничные заставы стойко держались под натиском превосходящих сил германской армии и её сателлитов. Нигде пограничники не оставили своих позиций без приказа. Враг мог обойти, окружить заставу и даже полностью уничтожить личный состав, но принудить её к сдаче был не в состоянии. Стойкость пограничников вынуждала врага отвлекать дополнительные силы для борьбы с ними.
826 бойцов - участников первых боёв на границе - были награждены орденами и медалями. Семь воинов 26 августа 1941 г. были удостоены высокого звания Героя Советского Союза: К.Ф. Ветчинкин, уроженец села Покровка Волоконовского района, наш земляк, в то время командир 12-й пограничной заставы 25-го Кагульского пограничного отряда Молдавского пограничного округа, А.К. Константинов, В.Ф. Михальков, И.Д. Бузыцков, Н.Ф. Кайманов, А.В. Рыжиков, Н.М. Руденко.
Недостатки в планировании оперативного использования пограничных войск накануне войны не могли отрицательным образом не отразиться на боевых действиях пограничных войск с началом вражеского вторжения на советскую территорию.
- В условиях концентрации сил противника на западной границе требовалось хорошо налаженное взаимодействие с войсками прикрытия Красной Армии. Приказ о подчинении пограничных войск командованию Красной Армии был отдан лишь 16 июня 1941 г. Времени на отработку взаимодействия погранвойск с частями РККА было мало. Командиры подразделений, выдвинутых в качестве прикрытия, плохо знали местность и районы дислокации застав на границе. Но и в мирное время вопросы взаимодействия погранвойск с частями РККА не были заблаговременно спланированы и отработаны. Более того, до 25 сентября 1941 г. погранчасти действовали в штатном режиме мирного времени.
- Нельзя не отметить, что возможность вероломного, внезапного нападения противника совершенно не учитывалась. Большинство погранзастав и комендатур, особенно на главных стратегических направлениях, на какое-то время оказались один на один с врагом, без помощи и поддержки со стороны войск прикрытия.
- Большая разбросанность войск прикрытия по фронту и в глубину на огромной территории не обеспечивали надёжного противодействия вторжению противника, развёртывания главных сил Красной Армии и, тем более, её перехода в первые дни войны в контрнаступление, как это предусматривалось нашей теорией .
- Подразделения войск прикрытия были выявлены авиаразведкой противника, и по ним наносились артиллерийские и авиаудары одновременно с ударами по пограничным заставам.
- Результаты боевых действий резервных подразделений пограничных отрядов в целом были малоэффективными, т.к. они были малочисленными и вооружены только легким стрелковым оружием и, к тому же, малоподвижными из-за недостатка автотранспорта.
- Согласно директиве Главного управления пограничных войск, изданной в конце 1939 г., требовалось вокруг каждой пограничной заставы построить оборонительные сооружения в два кольца: одно – в непосредственной близости от заставы при внезапном нападении противника; второе – на удалении дальности огня ручных пулемётов для обороны по известным данным о предполагаемом нападении на заставу. К началу войны на всех пограничных заставах было построено по 3-4 и более бревенчатых блокгаузов только на внутреннем кольце обороны. На внешнем кольце никаких оборонительных сооружений не было.
- Пограничные заставы, а также пограничные резервные подразделения, были вынуждены вести бой с противником на небольшом участке местности в пределах внутреннего кольца обороны. Скученность боевого порядка неизбежно влекла за собой неоправданные потери. Наступавшим же подразделениям противника это обстоятельство облегчало обход пограничных застав и их окружение.
- Почти все помещения пограничных застав были деревянными, поэтому с началом артиллерийской и авиационной подготовки противника в районах опорных пунктов пограничных застав возникали пожары, которые усугубляли и без того тяжёлую обстановку для оборонявшихся.
- Основным средством связи в пограничных войсках до войны являлась проводная связь. В условиях боевых действий проводная связь была уязвимой от артиллерийского огня и диверсионных действий противника, а радиосредств в пограничных войсках было крайне мало . Потеря связи с ГУПВ и армейскими частями прикрытия границы привела к тому, что пограничники либо не имели вовсе, либо имели самое приблизительное представление об оперативной обстановке.
Разведка пограничных войск к 21 июня 1941 г. имела большое количество данных о том, что война начнётся в ближайшие дни.
Всё это было известно начальникам войск Прибалтийского, Белорусского, Украинского и Молдавского округов. В два часа ночи 22 июня эти сведения доложили начальнику погранвойск генерал-лейтенанту Г.Г. Соколову и его заместителю в ГУПВ в Москве. Но никто из них не взял на себя ответственность отдать приказ пограничным частям занять оборонительные сооружения. А отдать такой приказ они имели возможность, ибо распоряжений, которые бы запрещали пограничникам занимать оборонительные сооружения, в тот период не поступало. Не получили пограничники такого распоряжения даже тогда, когда 22 июня в 2 ч. 00 мин. Генштаб отдал приказ приграничным военным округам о вводе в действие плана прикрытия границы. Части и соединения Западного Особого военного округа, предназначенные для непосредственного прикрытия границы, так и не получили распоряжения немедленно приступить к выполнению своей первостепенной задачи. Кодовый сигнал «Гроза» запоздал. В штабах 3-й и 4-й армий, например, успели только расшифровать его и сделать некоторые распоряжения, а 10-я армия и этого не смогла. Командование 4-й армии фактически никаких самостоятельных решений, кроме приведения войск в боевую готовность, в первые 2 часа войны не приняло. За пять дней под ударами противника армия отошла от границы на 330 км. А ведь многие заставы и в эти дни продолжали вести тяжёлые оборонительные бои на линии границы или в местах дислокации пограничных отрядов, хотя ни по численности, ни по характеру вооружения, ни по протяжённости своих участков они не были для этого предназначены.
Между тем нельзя не отметить, что 21 июня начальник пограничных войск Ленинградского пограничного округа генерал-лейтенант Г.А. Степанов по своей инициативе отдал приказ заставам о занятии оборонительных сооружений в опорных пунктах.
Потери пограничников могли быть меньшими, если бы был сделан правильный вывод из обстановки , сложившейся на границе.
В связи с большими потерями в боях на линии государственной границы и в арьергардных боях приказом НКВД СССР от 25 сентября 1941 г. были расформированы 58 пограничных частей по причине отсутствия личного состава.
3. Выполнение пограничниками новых боевых задач
25 июня 1941 года Совет Народных Комиссаров СССР специальным постановлением возложил задачи охраны тыла Действующей Красной Армии на войска НКВД СССР. 2 июля 1941 года все пограничные части, находящиеся в оперативном подчинении общевойскового командования на советско-германском фронте, переключились на выполнение новых боевых задач.
Конкретными задачами по охране тыла РККА являлись: борьба со шпионажем, диверсиями и бандитизмом в тылу фронтов; уничтожение мелких групп противника, направленных в тыл Действующей армии; борьба с мародерством и дезертирством; проведение мероприятий по организации прифронтового режима; охрана коммуникаций на определенных участках в полосе фронта; охрана армейских приемных пунктов военнопленных; поддержание бесперебойной работы проводной связи; сбор трофейного и оставленного в тылу войск военного имущества; диверсионно-разведывательная деятельность в тылу врага и др.
В конце июня – первой половине июля 1941 г. командование войск НКВД по решению правительства сформировало из состава пограничных и внутренних войск 15 стрелковых дивизий. Все они были направлены в действующую армию на западное и северо-западное направления. Насколько высок был профессиональный воинский уровень пограничных кадров, свидетельствует такой факт: в восьми дивизиях все командные должности заняли пограничники. Г.К. Жуков отмечал: «В битве за Москву ряд пограничных полков (бывших погранотрядов) вместе с частями Красной Армии насмерть стояли на Волоколамском, Можайском, Наро-Фоминском направлениях...» Известно и другое высказывание маршала Г.К. Жукова: «Я всегда был спокоен за те участки фронта, которые были поручены пограничникам».
В дни грозной опасности, нависшей над Москвой, пограничные части и подразделения несли комендантскую службу, обеспечивали строгий порядок в столице и прилегающих к ней районах, объявленных на осадном положении. В составе войск НКВД пограничники приняли участие в Легендарном Параде в Москве на Красной площади 7 ноября 1941 г. и вышли на позиции оборонительных рубежей для защиты столицы.
Осенью 1941 г. в пограничных войсках, участвовавших в охране тыла, зародилось снайперское движение. Благодаря своим высоким стрелковым навыкам, сотни пограничников составили на фронтах основу снайперского движения, уничтожив тысячи захватчиков.
За линией фронта, в тылу врага, был ещё один фронт – партизанский. Из офицеров и генералов пограничных войск комплектовался командный и инструкторский состав партизанских школ, руководящий состав штабов партизанского движения.
Как патриоты своей страны пограничники в течение всей войны активно участвовали во всенародном движении по сбору средств в фонд обороны. Только в сентябре 1941 г. для этих целей они сдали 2 млн. 931 тыс. 312 рублей и еще приобрели облигации государственного займа на сумму
7 млн. 681 тыс. 110 рублей.
Подводя итоги сообщения, необходимо сказать, что 22 июня 1941 года немецко-фашистское командование двинуло против СССР чудовищную военную машину. Не предназначенные к отражению вооруженного вторжения регулярных войск противника, пограничные заставы стойко держались под натиском превосходящих сил германской армии и её сателлитов. Командование направляло пограничников на самые уязвимые и опасные участки фронта. Пограничники внесли существенный вклад в дело борьбы с врагом, обеспечения чёткой работы тыла Красной Армии.
Источники
Мисюра Вячеслав. На дальних подступах к Москве.
Пограничная служба ФСБ России. Охрана границ Советского государства (1917–1991 гг.)
Пограничные войска в войне с фашистской Германией и милитаристской Японией.
http://ps.fsb.tomsk.ws/docs/history4.doc
Пограничные войска СССР в годы Второй мировой войны 1939 – 1945. Руководитель Авторского коллектива В.И. Боярский. М. Граница. 1995.
Пограничная служба Российской Федерации.
Присоединение Западной Украины к СССР
В далеком 1939 году никто не мог и предположить, что, присоединяя Западную Украину к СССР тем самым, тогдашние советские руководители собственными руками вкатили своеобразного «троянского коня» на общую тогда для всех нас - территорию российско-украинской государственности.Советское руководство принимая решение по включению в состав СССР абсолютно чуждого в социальном и историческом плане региона, совсем не учло при этом всей сложности и всех особенностей военно-политической обстановки которая сложилась на момент ввода в Галицию советских войск.
Вероятно, за масштабными военно-дипломатическими событиями осени 1939 года не углядели тогда советские вожди своего стратегического просчета, который проявился лишь спустя десятилетия в будущем 21-м веке. Однако и обвинять того же Сталина за то, что он присоединил к своей стране новые земли тоже не верно, так как лишних земель у любого государства никогда не бывает.А вот проведение советизации, да и еще накануне начала мировой войны в неспокойном, приграничном регионе, это была, безусловно, одна из самых серьезных ошибок страны советов. Хотя советские спецслужбы тогда работали довольно эффективно и руководство СССР, вероятно, было очень хорошо информировано о том, что происходило в городах и селах предвоенной Галиции и, тем не менее, упорно продолжало советизацию вплоть до самого начала войны.
в своих воспоминаниях характеризовал обстановку на Западной Украине в 1939 году известный ветеран советских спецслужб Павел Судоплатов:«Галиция всегда была оплотом украинского националистического движения, которому оказывали поддержку такие лидеры, как Гитлер и Канарис в Германии, Бенеш в Чехословакии и федеральный канцлер Австрии Энгельберт Дольфус. Столица Галиции Львов сделалась центром, куда стекались беженцы из Польши, спасавшиеся от немецких оккупационных войск. Польская разведка и контрразведка переправили во Львов всех своих наиболее важных заключенных - тех, кого подозревали в двойной игре во время немецко-польской конфронтации 30-х годов.
О том, что творилось в Галиции, я узнал лишь в октябре 1939 года, когда Красная Армия заняла Львов. Первый секретарь компартии Украины Хрущев и его нарком внутренних дел Серов выехали туда, чтобы проводить на месте кампанию советизации Западной Украины. Мою жену направили во Львов вместе с Павлом Журавлевым начальником немецкого направления нашей разведки. Мне было тревожно: ее подразделение занималось немецкими агентами и подпольными организациями украинских националистов, а во Львове атмосфера была разительно не похожа на положение дел в советской части Украины.Во Львове процветал западный капиталистический образ жизни: оптовая и розничная торговля находилась в руках частников, которых вскоре предстояло ликвидировать в ходе советизации. Огромным влиянием пользовалась украинская униатская церковь, местное население оказывало поддержку организации украинских националистов, возглавлявшейся людьми Бандеры. По нашим данным, ОУН действовала весьма активно и располагала значительными силами. Кроме того, она обладала богатым опытом подпольной деятельности, которого, увы, не было у серовской "команды".
Служба контрразведки украинских националистов сумела довольно быстро выследить некоторые явочные квартиры НКВД во Львове. Метод их слежки был крайне прост; они начинали ее возле здания горотдела НКВД и сопровождали каждого, кто выходил оттуда в штатском и в сапогах, что выдавало в нем военного: украинские чекисты, скрывая под пальто форму, забывали такой "пустяк", как обувь. Они, видимо, не учли, что на Западной Украине сапоги носили одни военные. Впрочем, откуда им было об этом знать, когда в советской части Украины сапоги носили все, поскольку другой обуви просто нельзя было достать.»
То, что ОУН была очень серьезным противником говорил пример той же буржуазной Польши, где в 20-30-е годы украинские националисты довольно активно боролись против польского господства в Галиции и не только путем пропаганды, но и при помощи террора, они смогли добраться даже до одного из ключевых министров правительства Польши министра внутренних дел Б. Перацкого, который был инициатором создания в стране концлагерей и сторонником решительных мер против украинских националистов, в 1934 г. Перацкий был убит во время теракта. Это покушение было организовано Степаном Бандерой, который в 1936 г. вместе с непосредственными исполнителями был приговорен к смертной казни, замененной позднее пожизненным тюремным заключением.
Надо отдать должное, советским спецслужбам, которые еще задолго до вступления на территорию Галиции отслеживали деятельность ОУН и даже проводили короткие и эффективные спецоперации непосредственно против самих вождей западно-украинских националистов, НКВД словно предчувствовал, что борьба с украинскими националистами будет долгой и кровопролитной.
Так, еще в 1938г. сотрудником НКВД Павлом Судоплатовым был уничтожен тогдашний глава ОУН бывший командир корпуса «Сичевых стрельцов» Евгений Коновалец.
Вскоре после объединения с СССР националисты поняли, что Советская Украина это не их идеал украинской государственности и, что с советами им не по пути.
В итоге с началом войны, СССР заполучил себе в противники кроме германского вермахта еще и целую повстанческую армию в лице ОУН и все это на стратегически важном юго-западном направлении, где Галиция вместе с Закарпатьем являлась воротами в южные районы Польши, Венгрию, Словакию, Чехию и далее в южную часть Германии.
Бойцы рассматривают трофеи, захваченные в боях на территории Западной Украины.
Население г. Львова приветствует войска Красной Армии, вступившие в город.
Группа делегатов Народного собрания Западной Украины у городского театра.
Президиум Народного собрания Западной Украины.
Каждый год, почти с самого рождения, я бываю летом в Беларуси, на даче родственников в Столбцовском районе Минской области. Рядом с дачей проходит административная граница Столбцовского и Дзержинского районов. Однако все эти годы я даже не подозревал, в каком историческом месте дача находится. Узнав, что нынешняя граница районов — это старая (до 1939 года) граница СССР с Польшей, а в этом году прочитав отчёт tomkad об исследовании участка границы на железной дороге вблизи станции Колосово, я решил провести аналогичное исследование.
Для начала — немного истории. Русско-польская граница в этих краях проходила ещё в течение короткого времени в конце XVIII века — между вторым и третьим разделами Речи Посполитой, то есть между 1793 и 1795 годами. Однако она проходила несколько западнее, город Столбцы уже после второго раздела оказался в составе Российской Империи. В 1815 году Польша, как известно, стала автономной частью России (Царство Польское, которое, впрочем, находилось значительно западнее), а вот после Октябрьской революции польский вождь Юзеф Пилсудский решил восстановить Речь Посполитую в границах до первого раздела, однако получилось только до третьего. После советско-польской войны, в 1921 году, между Советской Россией и Польшей был заключён Рижский мирный договор, согласно которому и была проведена та самая граница, следы которой до сих пор сокрыты в лесах. Западная Белоруссия (как и Западная Украина) отошла к Польше. Вот так выглядела карта в период с 1921 по 1939 год:
А вот так это изобразили белорусские националисты:
Таким образом, железнодорожная станция Колосово стала пограничной станцией с польской стороны. С советской стороны пассажиры поездов проходили контроль на станции Негорелое. К слову говоря, курсировали даже поезда Негорелое-Париж и Столбцы-Маньчжурия.
Всех приезжавших в страну победившего социализма с западной стороны встречала вот такая помпезная арка с надписью "Привет трудящимся Запада!", которую, кстати, не мог видеть даже машинист паровоза, не говоря уже о пассажирах. Аналогичная арка была, кстати, на финской границе в Белоострове. Справа от арки стоит деревянная советская погранзастава.
Немецкое военное фото 1941 года:
А это — вид в сторону станции Колосово. Слева от путей — польская погранзастава. Можно увидеть флаг Польши.
А это — собственно граница. Вид на польскую сторону:
А теперь показываю результаты своих изысканий. Немного другой истории. В лесу рядом с Колосово есть окопы времён Великой Отечественной войны.
Всё уже заросло, и деревья сменились. Но войну леса помнят.
Итак, я шёл вдоль железной дороги от станции Колосово в сторону Негорелого по правой (то есть юго-восточной) стороне. Пройдя полтора километра, я обнаружил в лесу руины польской погранзаставы:
Колодец какой-то.
Сейчас это разибтые бетонные руины, а в былые годы здание выглядело вот так (ещё одно фото, помимо представленного выше):
А по другую сторону бывшей границы, у самой железной дороги, сохранился фундамент советской погранзаставы:
Вот так место на фото выше выглядело в 1930-е годы. Фото сделано почти с того же ракурса, разве что с путей. Деревянное здание справа — это и есть советская погранзастава, от которой остались руины.
Ну и наконец собственно сама граница тоже сохранилась. По нынешней границе Столбцовского и Дзержинского районов до сих пор местами проходит просека. Посередине тянется пограничный вал.
Здесь, прямо у железной дороги, просека не сохранилась, — вал идёт по лесу:
Здесь граница прослеживается более чётко:
Наиболее интересной находкой была колючая проволока.
Ещё одно историческое фото. Кстати говоря, контрольно-следовую полосу на границе придумали именно в этих местах и именно в те годы — когда один белорусский крестьянин случайно обнаружил следы на распаханной земле недалеко от границы и доложил об этом пограничникам.
Пожалуй, такие исследования можно назвать археологией в отношении новейшей истории (не знаю, какой бы термин придумать). Эта граница проходила здесь всего семьдесят с небольшим лет назад, и погранзаставы в то время действовали. Большую часть связанных с границей объектов уничтожили, но определённые улики всё равно сохранились, хотя далеко не каждый минчанин, приехавший в этот лес за грибами (а это места, популярные у грибников), вспомнит о том, что именно тут проходила государственная граница, и опознать её остатки. Меняются времена, меняются границы государств. Теперь граница с Польшей проходит намного западнее, но скромное напоминание о второй Польской Республике всё же сохранилось.
P. S. — кстати, можно попробовать поискать подобные вещи на старой советско-финской границе под Питером.
